Казахстан: ТОО «KazBeef Ltd» ежемесячно экспортирует в РФ до 40 тонн мраморного мяса

Сегодня его мощность — порядка 12 тыс голов КРС, а ежемесячный экспорт мраморно мяса в Россию достигает 40 тонн. Об этом и многом другом в интервью корреспонденту BNews.kz рассказал генеральный директор компании Бейбит Ерубаев.

 -Бейбит Кикбаевич, прошло пять лет с момента запуска проекта. Расскажите, с чего начинали?

- Все началось в мае 2010 года, когда мы завезли первую партию племенного КРС — 1,3 тыс коров и 20 быков пород ангус и герефорд, полученных фермерами штата Северной Дакоты в США. Как раз в то время стартовала программа развития экспортного потенциала мяса говядины РК. Предприятие расположено в Акмолинской области, в 260 км от Астаны, в степях Енбекшильдерского района.

- Одна из целей«KazBeef Ltd» - построение вертикально интегрированной системы. Там чем длиннее цепочка производства, тем справедливей название. Удалось?

- Да, мы хотели организовать тут все, начиная от растениеводства и производства телят до мяса и его экспорта.

Поясню, почему. Само по себе животноводство, как отрасль, в Казахстане на тот момент (2010 г.) было слабо развито, поэтому мы испытывали трудности по аутсорсингу — использованию услуг сторонних компаний. Сегодня мы практически у завершения этой вертикально интегрированной системы: экспортируем высококачественную говядину в РФ, делаем это как полуфабрикаты категории «А», т. е. мясо, готовое к приготовлению. Завоевали неплохую нишу в Санкт-Петербурге и Москве. Мы создали свой бренд - «KazBeef», одним из наших дистрибьюторов является компания «Гурманин», а наши благодарные клиенты — сеть именитых российских ресторанов.

- Вы изначально были нацелены на экспорт, в чем причина?

- Те рынки — Москва и Санкт Петербург — были уже развиты. Потребитель знал, что такое мраморное мясо, у него сложились ожидания к качеству мяса, его мраморности. В Казахстане же на тот момент мало кто говорил о мраморном мясе, его готовили считанные рестораны. Так мы заняли свою нишу в РФ. В первую очередь, считаю, причина успеха в том, что мы выпускаем органический продукт, не используя при откорме антибиотики, гормоны и имплантанты.

Тесно сотрудничаем с канадскими институтами развития животноводства, у нас в штате работают канадские диетологи. В США популярна кукуруза с элементами ГМО. Я не знаю, хорошо это или плохо, но в Казахстане это запрещено. К тому же кукурузу в условиях северного Казахстана выращивать сложно. Наиболее приемлемый вариант — выращивание ярового ячменя, Канада специализируется на нем.

Также у нас работают ветеринары-консультанты из США, топ-менеджеры компании имеют степень МВА. Мы не хотели придумывать велосипед, а предпочли перенять наиболее успешный и эффективный опыт и адаптировать его к условиям Казахстана. Мы глубоко убеждены, что Казахстан имеет огромный потенциал в развитии животноводства и выпуска конкурентного товара. Мы же понимаем, сегодня просто мясо говядины не будет конкурентоспособным за пределами республики. Мы не сможем конкурировать, допустим, с Аргентиной, Бразилией, Австралией — элементарно по климатическим условиям. Там 365 дней в году лето, и коровы все время на пастбищных угодьях. А если мы перейдем к категории премиум- мяса, то у РК огромный потенциал. Именно в производстве высококачественной говядины.

- Почему?

- Тут у нас, наоборот, преимущество перед той же Аргентиной. Какую-то часть телят из репродуктора — с высоким генетическим потенциалом — мы продаем на плем. Остальная уходит на откормочную площадку. Там скот круглый год стоит в стойле, его кормят. Представьте, в Аргентине круглый год жара, глупо рассчитывать на его хороший аппетит. При таком раскладе невозможно получить нужную мраморность. Наши же климатические условия располагают к набору КРС массы — мясо получается как надо — с жировыми нитями, прослойками жира. Одним словом, мраморным.

- Каковы сегодняшние показатели «KazBeef Ltd»?

- Сложно сказать точно: каждый день скот рождается и забивается. Сегодня мы достигаем порядка 6 тыс голов маточного поголовья и 4 тыс на откорме, итого — в пределах 10-12 тыс голов.

Ежемесячно отправляем на экспорт — порядка 40 тонн готовой продукции. Практически все экспортируем, у нас остаются, пожалуй, лишь шкуры (улыбается — прим. Ред.). Как известно, в селе Мамай Енбекшильдерского района у нас находятся два репродуктора, в Зерендинском районе — откормочник и в Щучинске — мясокомбинат. На производстве занято порядка 200 человек, средняя зарплата — порядка 90 тыс тенге.

- Насколько ощутима господдержка?

- Проект стартовал благодаря включению в Карту индустриализации. Нам были выданы хорошие кредитные ресурсы, которые мы направляли на закуп КРС, строительство, пускали в оборот . Во-вторых, государство было открыто к переменам, нововведениям, и нам дали возможность развиваться. В-третьих, это программа субсидирования - огромное подспорье. Если сравнивать индустрию, допустим, недвижимости и животноводства. Это две разные индустрии, норма прибыли совершенно разная, срок окупаемости в животноводстве намного больше, чем на любом другом рынке. Корова должна сначала осемениться, потом 9 месяцев беременности, рождается теленок. Потом он семь месяцев живет с мамой, после этого еще ходит на пастбище. Когда ему исполняется 1,2 года, начинается откорм, который занимает около двухсот дней. А только за 9 месяцев можно построить дом и продать его, окупив свои расходы. И, конечно, помощь государства была очень кстати.

-Компания наверняка использует какое-то суперсовременное оборудование?

- На самом деле никакого суперсовременного оборудования здесь не требуется. Весь секрет в качестве мяса. Его нужно правильно разделать, упаковать, для этого имеются упаковочные машины, создающие вакуум. Основное здесь — человеческий труд.

Но при этом мы, безусловно, используем современные технологии, например, искусственное осеменение, трансплантацию эмбрионов — для получения лучшей генетики. Это то же самое что и ЭКО, когда обычная корова вынашивает, как суррогатная мать, эмбрион супербыка и суперкоровы. Если купить этого супердитя как теленка, получится очень дорого, эмбрион — гораздо доступней. Мы пробовали это делать в единичных случаях, теперь хотим массово.