Аллан Мастард: "В России уже сравнительно низкий уровень защиты продовольственного рынка"

Фильтры

Регион

Новости

Аллан Мастард: "В России уже сравнительно низкий уровень защиты продовольственного рынка"

Когда у редакции нашего журнала возникла идея рассказать читателям о мясном рынке США, мы приготовились к долгим переговорам с посольством США в России о назначении встреч и получении необходимой информации. На деле же попасть на прием к полномочному министру, советнику посольства по вопросам сельского хозяйства г-ну Мастарду оказалось проще и быстрее, чем добиться встречи с любым российским чиновником. В интервью нашему журналу Аллан Мастард не только рассказал об особенностях рынка американского животноводства, но и дал оценку со стороны процессам, происходящим в российском сельском хозяйстве.


– Г-н Мастард, расскажите: кем и как регулируется мясной рынок США?
– В США государственное регулирование касается в основном таких вопросов, как защита окружающей среды, безопасность продукции и защита животных, как в плане заболеваний, так и в плане жестокого обращения. Мы не устанавливаем уровни производства или цены. Наше государство не дотирует производство мяса.
С 1999 года в Америке существует обязательная отчетность крупных боен, переработчиков и импортеров мяса по ценам. Эти данные каждая компания обязана представлять в специальную сельскохозяйственную маркетинговую службу, после чего они официально публикуются. Однако мониторинг цен делается не для государства, а для самих игроков рынка. В прошлом поставщики и покупатели договаривались о ценах на мясо на открытых торгах. Но в последнее время в связи с тем, что идет процесс укрупнения перерабатывающих компаний и концентрации всех участников рынка, получается, что все чаще торги проходят между двумя конкретными юридическими лицами. И информация о торгах и ценах остается закрытой. Для того чтобы знать, насколько оптовая цена мяса соотносится с реальностью, была создана такая официальная отчетность. И эта мера, конечно, воздействует на цены, поскольку участники рынка понимают, какие тенденции происходят на рынке, какие цены фигурируют в договорах.
Импорт говядины в США регулируется тарифными квотами с тех пор, как было подписано соглашение о сельском хозяйстве в рамках переговоров Уругвайского раунда и создана ВТО. По закону до 696 621 т мяса ввозится на территорию США по низким пошлинам. С Канадой и Мексикой у нас существует соглашение о свободной торговле – НАФТА. Поэтому эти государства могут ввозить в США говядину в любом количестве, и без уплаты пошлин. В позапрошлом году мы также заключили договор о свободной торговле в рамках квот с еще одним крупным поставщиком говядины – Австралией. Согласно этому соглашению, в течение 18 лет между нашими государствами будут постепенно снижаться торговые барьеры. Около 26% ввозимой говядины попадает в США вне установленных квот. Размер квот определяется по соглашению с каждой страной. Что касается свинины и других видов мяса, то они могут ввозиться в страну в любых количествах.

– То есть в США не рассматривают квоты в качестве механизма регулирования и поддержания баланса между производством и импортом?
– Нет, это скорее политический вопрос, а именно о том, насколько сами товаропроизводители в Штатах желают защищать свой рынок. Существуют так называемые чувствительные отрасли народного хозяйства (это признанное понятие в международной торговле), к которым относится и животноводство. Просто так открыть этот рынок политически невозможно. Однако мы стремимся к либерализации мясного рынка, хотя понимаем, что на этот процесс уйдут годы, а может быть, десятки лет.

– А как Вы можете оценить работу Минсельхоза и Минэкономразвития России в вопросах регулирования мясного рынка?
– Введение Россией квотирования импорта мяса я считаю мерой, идущей против течения. Все больше и больше стран мира стремятся к либерализации международной торговли. Такая тенденция существует с 1947 года, когда было создано Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ). В послевоенный период тарифные пошлины на промышленные товары составляли в среднем 70%. И в течение полувека ГАТТ добилось их снижения до 7%. Это привело к экономическому росту среди всех участников этого соглашения, сначала около 12 государств, затем – свыше 100. В 90-е годы другие государства также начали понимать, что либерализация будет для них выгодна.
Что касается сельского хозяйства, то до 1995 года оно практически являлось «священной коровой», которую нельзя было трогать. А после заключения соглашения по сельскому хозяйству Уругвайского раунда стало понятно, что либерализация должна начаться и в торговле сельхозпродукцией. За последние десять лет мы добились некоторых успехов в этом направлении, однако впереди предстоит сделать еще очень много. И когда Россия вводит тарифные квоты, это шаг назад, не в сторону либерализации торговли, при том что уже 25 лет страна пытается вступить в ГАТТ и десять лет – в ВТО. Мне кажется, это шаг, сделанный не в том направлении, куда пытаются идти другие страны. Тем более мне кажется, что Россия никогда не будет конкурентоспособной по производству говядины и свинины. Ваше государство конкурентоспособно на мировом рынке по злаковым культурам, по подсолнечнику, рапсу, картофелю и по птицеводству, с учетом того, что оно зависимо от импортного корма и пока – от импортной генетики.

– В этом году в России одним из приоритетных национальных проектов стало сельское хозяйство, что подразумевает приток инвестиций в этот сектор экономики. Интересен ли для американского бизнеса сельскохозяйственный рынок России и какие основные сектора мясной отрасли рассматриваются как наиболее привлекательные для инвестиций?
– Пока я видел интерес со стороны американских инвесторов лишь к птицеводству и молочному хозяйству. К другим отраслям скотоводства интереса пока не видно. Есть бизнесмены, которые к нам обращаются и просят информацию. Есть инвесторы, которые уже вкладывают серьезные деньги.
У нас существуют две государственные программы, рассчитанные на бизнесменов, которые намереваются инвестировать средства в проекты в других государствах. Это Эксимбанк (Экспортно-импортный банк США), который предоставляет средства под подобные инвестиции, и OPIC – Корпорация по частным инвестициям за рубежом. Эта организация предоставляет разного рода услуги, в том числе займы, политическую страховку бизнеса американцам, которые инвестируют в производство в России.

– Доля США в российском импорте мяса довольно велика, особенно по мясу птицы. А как обстоят дела с экспортом живых животных в нашу страну?
– В данный момент мы ведем переговоры с ветеринарной службой России по поводу новых ветеринарных сертификатов. Пока получен только один сертификат для генетического материала – бычьей спермы. Сейчас пытаемся договориться о документах на ввоз эмбрионов и живого скота. Поскольку в России в рамках приоритетного Национального проекта «Развитие АПК» стоит задача добиться роста показателей в животноводстве, думаю, что российская сторона должна быть заинтересована в скорейшей выдаче этих сертификатов. У нас есть очень хорошая генетика, наши породы коров морозоустойчивы, так как выращиваются на пастбищах на диком Западе, где бывает холодно. Поэтому для России эти породы коров подошли бы. Тем более что американский молочный скот считается лучшим в мире.

– Многие наши аграрии обеспокоены предстоящим вступлением России в ВТО, а именно – последствиями этого шага для российских сельхозпроизводителей. Что Вы думаете по этому поводу?
– Я считаю, что вступление в ВТО не окажет сильного воздействия на российское сельское хозяйство. Соглашение о сельском хозяйстве в ВТО стоит на трех столбах: поддержке, защите и экспортных субсидиях. Что касается поддержки, то сейчас Россия тратит на эти цели около 4 млрд долларов в год. Примерно половина этой суммы идет в так называемую «зеленую корзину», которая не подвергается никаким ограничениям. А вторая половина – в «янтарную корзину», которая ограничивается по договоренности с другими членами ВТО. Речь сейчас идет именно об этом – насколько большой должна быть «янтарная корзина». То есть сколько угодно можно тратить на образование, на социальную инфраструктуру. Ограничиваются лишь формы поддержки, которые искажают торговлю, такие как, например, прямая поддержка производства какого-нибудь товара или субсидии на ресурсы.
Уже были опубликованы предположения, что у России при вступлении в ВТО должны быть ограничения на внутреннюю поддержку 9 млрд долларов. В то время как реальная «янтарная корзина» в России составляет чуть больше 2 млрд долларов. Ожидать, что со стороны Госдумы РФ будут еще какие-то колоссальные ассигнования в поддержку сельского хозяйства, политически нереально. Скорее всего, ассигнования будут в сторону «зеленой корзины» – строительства дорог, школ, сельской инфраструктуры. Так что вступление в ВТО на этом никак не отразится.
Что касается защиты, то средняя тарифная пошлина на сельхозпродукцию в России сейчас составляет около 18%, в США – около 11%, в то время как по всему миру эта цифра – в среднем 63%. Получается, что в России уже сегодня сравнительно низкий уровень защиты рынка, так что ожидать отрицательных последствий от вступления в ВТО в этом плане тоже не стоит. А если говорить об экспортных субсидиях, то они будут отменены во всех странах – членах ВТО к 2013 году. Так что я не вижу особых причин для беспокойства среди российских аграриев.
С другой стороны, при вступлении в ВТО у России появятся новые механизмы давления на Евросоюз. Она сможет помочь открыть рынок ЕС для своих зерновых. Сегодня существует тарифная квота на импорт фуражной пшеницы в страны Евросоюза. Став членом ВТО, Россия будет иметь право влиять на ЕС с целью увеличить экспорт зерна. В этом плане США рассматривают Россию как будущего союзника.

– Насколько эффективны, на Ваш взгляд, меры поддержки отечественного сельхозпроизводителя, в частности субсидирование процентной ставки инвестиционного кредита, обозначенные в рамках Национального проекта «Развитие АПК»?
– Этих мер, конечно, недостаточно. Мне кажется, что приоритетный национальный проект – это что-то вроде строительства дома без фундамента. Если посмотреть на американский опыт, то мы начали с того, что стали распределять землю и создавать класс фермеров, которые оказались владельцами своих угодий. В Америке нет фермера, который не знает, где его участок и каковы его размеры. А в России земельный вопрос до сих пор не решен.
Что касается кредитов, то создание кредитных кооперативов является очень хорошим и нужным шагом. США работают над этим в России много лет, мы сами помогали создавать такие кооперативы. Но организовать тысячу новых кредитных кооперативов за два года – это очень большой скачок. Потому что пока нет таких кадров – их нужно искать и обучать. На это потребуется не один год.
В 1862 году мы создали целую национальную систему образования по сельскому хозяйству. В каждом штате существует аграрный университет для подготовки не просто специалистов и руководителей, а именно фермеров. Эта система работает почти полтора века. Подобной системы в России нет. Здесь система сельхозобразования направлена на подготовку руководителей, а не крестьян. И это серьезная проблема. Если в России хотят создать наукоемкое сельское хозяйство, для этого нужны образованные товаропроизводители.

Журнал о мясной коммерции "МЯСО.com"

Также в разделе

Комментарии (0)

Старт активных продаж

Подключайтесь к базе
Подробнее