Алексей Гордеев: "Наконец-то преодолен моральный упадок на селе"

Министр сельского хозяйства всегда находится в центре внимания. Для этого ему не требуется особых поводов: ведь продовольственный вопрос волнует всех. Однако если говорить об информационных поводах, то их в последнее время у Алексея Гордеева более чем достаточно. То в стране проходит беспрецедентная сельскохозяйственная перепись, то до предела обостряется ситуация с поставками продуктов из ряда соседних стран, то возникают проблемы с доступом зарубежной продукции в ходе переговоров по вто. А теперь еще добавилась "головная боль" по поводу наведения порядка на продовольственных рынках. Об этих и о множестве других проблем, с которыми он сталкивается в своей работе, министр сельского хозяйства РФ Алексей Гордеев рассказал в интервью "МН".

- Алексей Васильевич, мы с вами встречаемся вскоре после совещания у президента, где он поручил министрам навести порядок на продовольственных рынках. Какие предложения на этот счет есть у вас?

- Считаю, что рынки сельхозпродукции (или, по-старому, колхозные рынки) - это очень льготное место реализации товара. Ведь при торговле там издержки минимизированы: не требуется сопровождение кассового аппарата, снижены санитарно-гигиенические нормы, отсутствует большое количество посредников. Возникает вопрос: кому нужно предоставлять эти льготы? Я считаю, что ими должны пользоваться как сельхозпроизводители, так и покупатели, которые могли бы приобретать продукты по более умеренным ценам, чем в том же магазине. Причем, естественно, это должна быть свежая, качественная продукция, поступающая от локальных производителей данного региона. Если угодно, здесь проявляется чувство малой родины: граждане поддерживают деятельность своего региона, помогая сельхозпроизводителям выгодно продавать свою продукцию. Именно из этой логики и исходят два предложения минсельхоза, которые, кстати, давно реализуются и в западных странах. Первое: надо определить исчерпывающий перечень продукции, которая может реализовываться через такие льготные места продажи. Скажем, почему на рынках продается икра? Это продукт не первой необходимости, к тому же скоропортящийся, и обеспечить его качество здесь невозможно. А возьмите колбасы или твердые сыры. Это упакованная продукция глубокой переработки. Ясно, что ее должны реализовывать не на рынке, а в магазине, где для этого есть соответствующие условия. И второе наше предложение: раз мы говорим о цепочке "поле - магазин", то места на рынках надо отдать в управление самим сельхозпроизводителям, которые организовали бы соответствующие кооперативы и управляли бы этими рынками. В этом случае они сами бы нанимали определенный аппарат управления, охрану и продавцов. А мы бы в этом случае не решали "национальный вопрос" почти на каждом рынке: какое нам дело, в сущности, до национальности человека за прилавком? Важно, чтобы его торговля была экономически справедливой и никого не ущемляла.

- И давно вы вынашиваете эти предложения?

- Еще в январе, когда мы начали реализацию приоритетного национального проекта, связанного с развитием агропромышленного комплекса, мы поняли, что это будет одна из главных тем для крестьянско-фермерских хозяйств и личных подворий граждан. Да, мы их призвали больше производить продукции: молока, мяса, овощей. В ответ нам говорили: мы-то производим, но доступа на рынки не имеем. А там торгуют сплошь и рядом посредники, которые выставляют нам такие условия, что работать просто невыгодно. В результате мы обратились ко всем главам муниципальных образований с призывом создать такие потребительские кооперативы - центры торговли сельхозпродукцией, о которых мы говорили выше. Считаю, что для муниципалитетов это на сегодня наиглавнейшая задача.

- А тот факт, что агропром отнесен к национальным проектам, как-то повлиял на развитие вашей отрасли?

- Приоритетный национальный проект "Развитие агропромышленного комплекса", безусловно, не решает всех накопившихся проблем в сельском хозяйстве. Мало того, ряд базовых проблем, к сожалению, остался за границами национального проекта. Например, так называемый диспаритет цен - то есть опережающий рост цен на энергоресурсы. Или проблема экспансии зарубежных производителей на российский рынок, то есть наша импортозависимость. Или вопросы социального обустройства села.

Но в то же время приоритетный национальный проект позволяет решать несколько ключевых проблем села. Например, по модернизации животноводства: инвестиции в эту сферу за этот год увеличились в 4 раза. Еще более важно, что граждане, работающие на своих личных подворьях, в фермерских хозяйствах почувствовали, что могут в своей деятельности опираться на государственную поддержку - причем не на словах, а на деле. В этом году количество фермеров, которые получили льготные кредиты, увеличилось в 10 раз по сравнению с прошлым годом. А число владельцев личных подворий, получивших льготные кредиты, выросло в 100 раз. И еще одно направление, которое сдвинулось с мертвой точки, - привлечение молодых кадров на село: для них активно ведется строительство жилья, которое они получают фактически на бесплатной основе. А что может быть всего важнее в нацпроекте, который показал миллионам крестьян, что власть наряду с такими сферами, как образование, здравоохранение и жилье, выделяет в качестве важнейшей и сельское хозяйство. Считаю, что тем самым сделан первый шаг к осознанию в обществе истинного значения сельского хозяйства.

- В разговоре с министром сельского хозяйства грешно не спросить про урожай. Вы удовлетворены итогами уходящего года?

- В принципе, результаты получены очень неплохие, особенно если учитывать тяжелейшие погодные условия. По данным Росгидромета, столь неблагоприятные условия, как в этом году, складываются раз в 50 лет. Вспомните: зимой ударили сильные морозы, потом был период засухи, затем зарядили дожди как раз в период уборки - причем повсеместно. На этом фоне урожай зерна у нас составит 73 млн. тонн в чистом виде. Мы в состоянии будем как обеспечить внутренние потребности, так и сохранить экспортный потенциал (порядка 10 млн. тонн). Неплохие результаты по овощам, картофелю, сахарной свекле: Если говорить в целом, то будет пусть незначительный, но рост валового объема сельхозпродукции по сравнению с прошлым годом. Но все-таки главное, чем запомнится 2006 год, это двумя крупными политическими событиями: началом осуществления приоритетного национального проекта и проведением Всероссийской сельскохозяйственной переписи. Их реализация, на мой взгляд, привела к тому, что в этом году наконец-то преодолен моральный упадок на селе. Считаю, что такими событиями мы, образно говоря, вдохнули жизнь в народ на селе, заставили его поверить в свои силы, отрешиться от какой-то апатии, безнадеги, беспробудного пьянства. Хотя, допускаю, что перемены почувствовали не все: многое здесь зависело от активности региональных и местных руководителей.

- Что же вам дала сельхозперепись и каковы ее наиболее значимые предварительные итоги?

- Перепись позволила выявить, сколько у нас вообще объектов, которые занимаются сельхоздеятельностью. Сегодня нам очевидно, что эта деятельность в той или иной мере затрагивает интересы 100 миллионов граждан - то есть практически всего взрослого населения России. Мы получили исчерпывающую статистику личных подворий - их у нас 18 млн. Причем мы получили здесь даже более точные данные, чем были у нас в реестре. Ну а официальные итоги будут подведены лишь к концу следующего года: ведь необходимо обработать 200 млн. переписных бланков.

- Возвращаясь к проблемам урожая: население волнует не только его количество, но и цена. Ожидать ли нам какого-то скачка цен на сельхозпродукцию в ближайшее время?

- Если посмотреть статистику за последние 15 лет, то окажется, что никогда продовольственная группа по динамике роста цен не опережала те же энергетические ресурсы, средства производства, другие товары промышленного производства. А если взять только сельхозпродукцию, то здесь всегда имело место отставание по росту цен. Если посмотреть соотношение цен на сельхозпродукцию и те товары, что село потребляет, то за 15 лет сложился диспаритет в 500 млрд. рублей. То есть в агросекторе за эти годы на полмиллиарда рублей упали доходы в связи с тем, что межотраслевые пропорции не носили паритетный характер. Я это к тому, что удорожание продовольствия, а тем более - сельхозпродукции, не может опережать темпы инфляции в стране - во всяком случае, если рассматривать достаточно длинные временные периоды. Объясняется это спецификой сельхозпроизводства: мы, с одной стороны, вынуждены закупать все у промышленности - и энергоресурсы, и минеральные удобрения и многое другое - по ценам, которые зачастую приближаются к мировым. А с другой стороны, мы на выходе со своей продукцией стоим перед нашим сравнительно бедным населением. И даже если бы мы хотели повышать цены, все равно столкнулись бы с ограничениями по покупательной способности людей.

- В то же время, когда члены правительства обсуждают в очередной раз проблемы инфляции, всегда оказывается, что какая-то сельхозпродукция - то мясная, то плодоовощная, то сахар - обязательно рванула вверх по стоимости сильнее других, и это спровоцировало общий рост цен в стране. Чем это объяснить?

- Методологической ошибкой. Все-таки надо рассматривать более длинные периоды и расширенный ассортимент продукции. Можно, конечно, взять апрель этого года и заявить: вот, мол, капуста подорожала на 40%. Это имеет свое объяснение: зима была холодной, много капусты померзло, соответственно, меньше ее стало на рынке: Но это сезонный всплеск цены. И если какой-то крупный руководитель, отвечающий за макроэкономику, хочет доказать, что в стране инфляция растет из-за капусты, это значит - что-то в государстве не так.

- В последнее время появилась новая тенденция: люди, достигшие определенного достатка, устремляются в деревню - покупают там дом, участок, усадьбу... Как сказывается на жизни села тот факт, что туда снова возвращается "барин"?

- Пока оценить этот процесс объективно трудно: масштаб его еще не тот. В принципе, то, что на село приходит богатый человек, что-то строит, пытается наладить некий "кантри-быт", обрабатывать землю, что-то выращивать - это, я считаю, очень хорошая тенденция. Мне гораздо обиднее, когда люди, имеющие капиталы, пытаются их из страны вывезти и размещать где-то на Западе, покупая там виллы, земли, острова. У нас такая большая и красивая страна - пусть бы у нас все вкладывали! И другое здесь важно. Когда, например, встречаются американцы друг с другом, едва ли не первый вопрос у них: сколько у тебя земли? Потому что у американцев наличие своей земли - это принадлежность к государству, доказательство патриотизма, демонстрация того, что ты имеешь здесь корни. Поэтому в Америке 2 млн. фермеров, для большинства из которых это не коммерция, а просто стиль жизни. Я бы не возражал, чтобы и у нас было так. Тем более что жизнь в деревне несет в себе еще и рекреационный эффект. Мы же в городах испытываем такой дикий стресс, что страшно себе и представить. Не случайно в Европе сейчас все выводят офисы из столиц. При сегодняшних коммуникациях можно сидеть в деревне и оттуда управлять крупнейшими производствами и товарными потоками. Полагаю, что именно за такими процессами будущее, в том числе и в России.

- В связи с этим, заглядывая на 15-20 лет вперед, как вы считаете, Россия останется аграрной державой или урбанизация окончательно победит?

- Считаю, что Россия будет, безусловно, крупнейшей аграрной державой в XXI веке. Это можно обосновать элементарными экономическими расчетами. Судите сами: у нас около 2% от мирового населения, а продуктивной пашни - 10% от той, что есть на земном шаре. И примерно 20% пресной воды от мировых запасов. Так что у нас естественная предрасположенность к развитию сельского хозяйства. К тому же аграрная сфера в перспективе будет одним из самых выгодных бизнесов. Ведь по расчетам специалистов, воспроизводство населения на планете почти в 1,5 раза опережает темпы роста производства продовольствия. Поэтому, несмотря на все усилия человечества, число голодающих на земном шаре не снижается - их 800 млн. А тех, кого статистика относит к недоедающим, - и того больше: где-то 1,5 млрд. Представьте себе, какая востребованность в продовольствии будет в перспективе! А сейчас возникает и совершенно новый процесс, связанный с агросектором: производство энергоресурсов из биомассы как альтернатива традиционным источникам энергии. Человечеству все тяжелее добывать нефть и газ, и когда-то их запасы закончатся. А биомасса - это то, что воспроизводится: она дает и биодизель, и биоэтанол... Кто знает, может быть, лет через 30 в структуре правительства появится новая должность: министр энергетики и сельского хозяйства.

- Но если вернуться к нынешнему правительству, то вас можно считать одним из министров-ветеранов: ваш стаж на этом посту насчитывает уже 7 лет. Интересно, чем отличается работа кабинета Михаила Фрадкова от деятельности предыдущих правительств, в которых вы трудились?

- Я могу подчеркнуть две вещи. Первое - у каждого правительства были свои задачи и соответствующие акценты в деятельности. Семь лет назад, вскоре после памятного дефолта, состояние экономики было таким, что порождало порой растерянность и безнадежность. Казалось, что мы никогда не выйдем на какой-то вектор развития. А сегодня - совсем другое состояние экономики, и соответственно, принципиально другие задачи и возможности у всех министров, в том числе и у меня. Второе, что хотелось бы отметить: нынешний председатель правительства, безусловно, очень опытный государственный управленец. Он прошел очень хорошую школу и в советский период, и в новой России, работал и за границей, курировал разные сферы до того, как возглавил правительство.

- Однако даже тем, кто просто смотрит новости по телевизору, очевидны определенные противоречия между отдельными министрами. Скажем, министр экономического развития Герман Греф ратует за скорейшее присоединение страны к ВТО, а вы советуете не торопиться и защитить сначала интересы отечественных сельхозпроизводителей...

- Я понял ваш вопрос: полагаю, его контекст более широкий, чем конкретные разногласия по ВТО, которых, в сущности, и нет. Могу сказать прямо: в ряде базовых вещей не могу согласиться с тем либерально-экономическим курсом развития экономики, который нам задан с начала 90-х годов. А он, к сожалению, до сих пор превалирует, хотя мы уже не раз наступали на те грабли, которые "подкладывал" нам этот курс. У нас в правительстве принято, что после всех споров и дискуссий решения носят коллегиальный характер. Поэтому я не открещиваюсь от той ответственности, которую как член правительства несу наряду с другими министрами. Но я глубоко убежден, что мы слишком заигрались в либеральные модели на макроэкономическом уровне и во многом оторвались тем самым от реальности. Скажем, провозглашается, что для нас главное, условно говоря, - курс рубля. После чего бросаем все силы, чтобы поддержать этот курс на определенном уровне. Но хотелось бы посмотреть, как себя при этом чувствует та или иная отрасль, тот или иной регион... Для меня очевидно, что нельзя, особенно в переходный период в экономике, заниматься проблемами в общем - надо решать вопросы предельно конкретно.

- Вы один из немногих членов правительства, имеющий партийный билет. Чувствуете ли вы себя в своем кресле более уверенно, опираясь на ресурс "Единой России", и считаете ли плодотворной идею перехода к партийному правительству, формируемому победившей на выборах партией?

- Я глубоко убежден, что министры должны представлять те или иные партийные институты, потому что именно на выборах в Государственную думу формируются некие политические предпочтения общества. И большинство там получают носители определенной идеологии, которая на данном этапе востребована людьми. Поэтому важно, чтобы именно победившая на выборах политическая сила имела возможность формировать правительство, проводить через него свою программу и спрашивать за результат с каждого министра. Полагаю, что со временем мы придем к тому, что у нас в стране будут 3-4 мощные партии, отличающиеся идеологически и способные конкурировать друг с другом на политическом поле. И хорошо, что такие партии уже формируются, в том числе и "сверху". Потому что не нормально, когда на волне либерализации у нас возникли сотни партий, большинство из которых никто и не знал, кроме их основателей. Это не политическая конкуренция, а фикция, которая только дезориентирует людей и приводит к политической безответственности. И для меня в свое время стало очевидно, что не должно быть партий по профессиональному принципу - шахтеров, металлургов или аграриев. Партийное поле существует не для лоббирования отраслевых интересов, а для соревнования идеологий и программ. Поэтому мы решили со своим мощным аграрным братством влиться в состав "Единой России". И считаю это абсолютно правильным, если мы хотим, чтобы представители аграрного сектора присутствовали в Думе, принимали нужные отрасли законы, воздействовали на фракцию... В результате этого и появился приоритетный национальный проект, и был принят целый ряд важнейших законов, таких, например, как "О едином сельскохозяйственном налоге", "О финансовом оздоровлении сельхозпредприятий". Таких законов нет ни в одной отрасли, а у нас есть.

Московские новости